В этой теме отвечено 0 раз и проглядели 4626 раза!

администратор

В блокадном Ленинграде за вылитые из окон помои давали срок, а за кражу продкарточек – расстреливали.

О блокаде принято говорить хорошо или не говорить вовсе. Каждый год, вспоминая события Великой Отечественной войны, мы со всех экранов слышим о подвиге ленинградцев — и воображение рисует людей с волевыми лицами, стойко сохраняющими моральный облик. И таких ленинградцев действительно было немало. Но были и те, кто ради собственного выживания встал на путь преступления.

Самое страшное преступление

В блокадном Ленинграде криминал не только никуда не исчез. Более того, он стал ужаснее, потому что простое похищение продовольственной карточки означало для ее владельца неминуемую мучительную голодную смерть. Напомним, что с сентября по ноябрь 1941 года нормы выдачи хлеба снизились в пять раз, люди умирали от голода. И воровство продуктов превратилось в самое страшное преступление. Вот лишь несколько примеров. В декабре 1941 года группа преступников ограбила магазин № 42 Смольнинского Райпищеторга. Добыча у хищников была богатая: хлеба — на 300 человек; мяса — на 259; рыбы — на 1910; сахара — на 556; масла — на 351; крупы — на 114 человек…

В феврале 1942 года сотрудники Управления государственной безопасности накрыли банду из 11 человек, которая под руководством некого Кошарного грабила Ленинград уже несколько месяцев. Члены группировки занимались тем, что подделывали продуктовые карточки. С их помощью они выкрали около 17 тонн (!) продуктов и хлеба. Мало того, преступники оказались еще и фашистами — они называли себя организацией «ЗИГ-ЗАГ» — «Защита интересов Германии — Знамя Адольфа Гитлера»… А к концу 1942 года изловили еще три группы расхитителей продовольственных товаров. На квартирах их организаторов стояли два типографских станка и были свалены награбленные продукты. Однако далеко не ко всем подобным случаям можно относиться однозначно. Так, в октябре 1941 года за попытку (!) карманной кражи был задержан 13-летний подросток Юра Ефимов. Из-за крайнего истощения мальчик перестал расти и выглядел, как 8-летний ребенок. В милиции у него изъяли шесть продкарточек, которые он успел стащить. Мать отказалась взять его на поруки, поэтому суд Красногвардейского района без сожаления приговорил пацана к году лишения свободы. Там, в камере № 118 «взрослой» тюрьмы, он и умер в январе 1942 года — «от алиментарной дистрофии при наличии острого диффузного бронхита». Год заключения обернулся для него высшей мерой наказания.

Женщины-каннибалы

За кусок хлеба в буквальном смысле могли убить. Никакие современные фильмы ужасов не сравнятся со спецсообщениями оперативников тех лет. Мы приведем только одно, подписанное начальником Управления НКВД ЛО, комиссаром государственной безопасности 3 ранга Кубаткиным. «За убийства и нападения на граждан с целью завладения продкарточками и продуктами питания в ноябре арестовано 29 человек.

Рабочий завода №327 Д., 16 лет, нанес тяжелое ранение своей сестре Д., 11 лет. Д. показал, что был намерен убить сестру, чтобы завладеть продкарточками.

Подросток Л., 14 лет, 9 ноября с целью завладения продкарточками, убил свою сестру, товароведа «Главметсбыта» Л., 17 лет.

Вахтер охраны Эрмитажа Р., 42 лет, тяжело ранила топором свою знакомую З., после чего похитила у нее продкарточки.

Р., 23 лет, временно нигде не работающий, напал на проходившую по улице мед.сестру больницы им. Крупской Б., оглушил ее ударом по голове и, похитив 50 грамм хлеба, пытался скрыться, но был задержан…» Было в Ленинграде и то, во что совсем не хочется верить — каннибализм. Первые случаи употребления в пищу человеческого мяса датированы в документах еще в декабре 1941 года — тогда за это преступление было арестовано 43 человека. В январе 1942 — уже 366 человек, в феврале — 612… Цифры пошли на убыль только к концу года.

Среди вынужденных каннибалов почти две трети составляли… женщины! Почти половина преступников — из рабочих. Ранее судимых среди них почти не было, а это значит, что на преступление они пошли впервые, доведенные до полного отчаяния, потеряв всякую надежду на помощь. Однако моральное состояние правосудием не учитывалось: их приговаривали к расстрелу тут же и сразу приводили приговор в исполнение.

Суд скорый

В блокадном кошмаре правосудие не только продолжало действовать, но и многократно ужесточилось. Согласно указу Президиума Верховного Cовета СССР «О военном положении» 1941 года тюрьма теперь грозила даже за нарушение правил поведения. За нарушение правил светомаскировки — 2 года тюрьмы, за уклонение от выхода на работы по строительству оборонительных сооружений — 5 лет, за халатность во время несения дежурства по ликвидации зажигательных бомб — 2 года.

За кражу продуктов расстреливали — только в ноябре 1941-го к этой мере наказания были приговорены 13 человек. Следствие велось очень быстро — в трехдневный срок. Военный трибунал рассматривал дела и вовсе не более суток. И, как правило, приговаривал к высшей мере. Запрещено было даже выливать помои на улицу и разбирать деревянные перекрытия на обогрев помещения. Именно за это был арестован 18-летний Иван Иванов, живший в доме № 6 по Финскому переулку. За несколько досок, выломанных из перекрытия на чердаке, его приговорили к лишению свободы на 6 месяцев, которых он не пережил: уже через 3 недели Иванов скончался в камере тюрьмы № 11 НКВД ЛО от дистрофии и авитаминоза.

В этой теме отвечено 0 раз и проглядели 4626 раза!

Наши сервисы

Анонимное голосование